|
«НУ
КАКИЕ У ЖЕНЩИН МОГУТ БЫТЬ НЕДОСТАТКИ?»
Кому из нас не приходилось убеждаться в справедливости
народной мудрости: «встречают по одежке — провожают по уму», И
даже если провожают нас с большим уважением, все равно
хочется, чтобы и встречали также. Ведь, как не менее мудро
сказал А. П. Чехов, «в человеке все должно быть прекрасно... и
одежда...» К счастью, есть люди, которым под силу заявить о
нашей индивидуальности даже раньше, чем это сделали бы мы сами.
Это — художники-модельеры. Один из них — Александр Абманов.
Наш собеседник интересен не только тем, что он
художник-модельер. Александр — единственный в Харькове (по
крайней мере, такого уровня) специалист, создающий свои модели
из трикотажа.
— Насколько я знаю, с трикотажем сложно работать. Почему Вы
выбрали именно его?
— Чем сложнее — тем интереснее. Я работаю не только с готовым
полотном, но и с нитью. У нитей разная фактура и свойства, что
дает возможность создать много разных интересных моделей,
начиная с футболки и заканчивая зимним пальто. К сожалению, у
большинства из нас сформированный магазинами стереотип
мышления, что трикотажная одежда — это нечто прямоугольное,
различающееся лишь цветом и формой нашитых карманов... А ведь
из трикотажа можно такое сделать! Кстати, модели из этой ткани
прекрасно подчеркнут достоинства женской фигуры.
— И скроют недостатки?
— (улыбается) Ну какие у женщин могут быть недостатки?
— В чем особенности стиля модельера Абманова?
— Каждая женщина рисует себе какой-то образ и старается
максимально к нему приблизиться. Она стремится к придуманному
ею идеалу. Я пытаюсь по жестам, по манере поведения понять, как
женщина хочет выглядеть, и с помощью своих моделей приблизить
ее к этому. Иногда ко мне приходят в совершенно консервативной
одежде, но из разговора я понимаю, что моему клиенту хочется
носить другую одежду. И очень часто бывает, что я своими
советами его переубеждаю.
— С чего начиналось Ваше увлечение трикотажем?
— В детстве было простое любопытство освоить вязальную машину.
Случайно попадались клубочки пряжи из бабушкиных запасов, и я
изобретал какие-то отделки и тут же их вывязывал. Но мое
увлечение казалось мне несерьезным занятием. Поэтому после
школы я поступил в ХИСИ и получил образование архитектора.
— А в архитектуре Вы что-нибудь «вывязали»?
— После института работал в проекте «Харьков», предусматривавшем реконструкцию фасадов зданий от Рымарской до
Клочковской. Занимался интерьером ресторана Владимира
Безымянного, а также нескольких зданий на Московском проспекте.
Но так как работать на тот момент с людьми я не умел, то
работал в режиме «голоса за кадром». Я делал, а показывали мою
работу другие. К сожалению, то же самое было сначала и с
трикотажем.
— Почему же Вы бросили архитектуру?
— Работая с меньшими объемами, я имею большие возможности. Но я
не могу сказать, что работаю не по специальности, — ведь в своем
моделировании я активно использую то, что дала мне профессия
архитектора — пространственное мышление, знание основ
композиции. И рад, что в студенческие годы не перевелся в
институт легкой промышленности. Что-то было бы потеряно. А
сейчас на мне не висит груз каких-то канонов и запретов. И
каждый раз я экспериментирую.
— И все же, почему Вы вернулись к моделированию одежды?
— А я и не уходил от этого никуда. Я занимался архитектурой, а
параллельно придумывал и вязал какие-то вещи себе и друзьям.
Друзья уезжали за границу и брали мои модели с собой. А когда
возвращались, рассказывали, как высоко мой труд там оценивали.
Это меня все больше и больше вдохновляло. И вот я уже 5 лет
работаю профессионально.
— А долго ли длился трикотажный период «Голоса за кадром»?
— Да, три года назад я работал в одной харьковской фирме,
которая вывозила мои модели на выставки-продажи в Париж,
Лондон и Бостон. Но, как я узнал позже, мое имя на этих показах
даже не упоминалось. Кроме того, некоторые вещи даже не
доходили до подиума — их продавали до демонстрации. Теперь я
работаю с харьковской фирмой «Крэк», конечно, совсем на
других условиях — работаю с удовольствием. (Кстати, фирма «Крэк»
тоже работает с Абмановым с удовольствием. Ее директор
утверждает, что «трикотаж Александр просто чувствует».)
— А какую одежду предпочитаете Вы?
— Психологически комфортную. Но так уж получается, что уютнее
всего я себя чувствую в своем трикотаже. Поэтому 95% моего
гардероба состоит из созданных мною вещей. (Эх, хорошо,
наверное, жене модельера! — С.К.) Правда, любая созданная мною
модель, как только она готова, перестает меня интересовать как
практическая вещь. Мне важен сам процесс творчества.
— Не мешает ли вкус художника-модельера в Вашей повседневной
жизни, например, когда Вы идете по улице, а мимо Вас в разных
«одежках» проходят девушки?
— Иногда эти «одежки» так раздражают, что хочется «вытряхнуть»
ее оттуда, умыть и одеть как-нибудь поприличнее, именно
поприличнее, а не побогаче.
— Кстати, на что в женщине Вы в первую очередь обращаете
внимание?
— (не задумываясь) На глаза.
— А потом?
— А потом на все остальное.
— Что планирует Александр Абманов на будущее?
— Следующую коллекцию я хочу сделать для мужчин, которых
модельеры обычно обделяют своим вниманием. И еще планирую
открыть свой модный салон «Паж», где бы все работы выполняли
только мужчины.
— Почему же только мужчины?
— Просто, когда женщина вяжет для женщины, она все равно
воспринимает ее как соперницу. Поэтому иногда кажется, что
что-то в модели не совсем так. А мужчины будут иначе к работе
относиться.
— Тогда, может быть, стоит, чтобы женщины вязали исключительно
для мужчин?
— Может быть, и так."Simon", №5 (213), 1997 год
Светлана Канарская |
